Искусство рисунка

Редко бывает, чтобы тому, кто обладает доброй душой и ведет образцовую жизнь, небо не даровало отменных друзей и почетную обитель и чтобы он за добронравие свое не заслужил себе уважение при жизни, а после смерти не вызвал по себе величайшую тоску во всяком, кто его знал. Так это было и с дон Бартоломео делла Гатта, настоятелем аббатства Сан Клементе в Ареццо, который отличался в разных областях и был человеком в высшей степени порядочным во всех своих поступках.

Будучи в свое время монахом ордена камальдульцев в монастыре дельи Анджели во Флоренции, он в юности своей сделался, миниатюристом единственным в своем роде и весьма опытным в области рисунка, о чем могут свидетельствовать миниатюры, выполненные им для монахов Санта Фьора э Санта Лучилла в аретинском аббатстве, и в особенности требник, поднесенный папе Сиксту, где на первой странице молитвы о пресуществлении Даров было прекраснейшее изображение Страстей Христовых, подобных тем, что он написал для луккского собора Сан Мартино, где они и хранятся.

Вскоре после этих работ отцу этому было передано названное аббатство Сан Клементе в Ареццосле аретинцем Мариотто Мальдоли, генералом камальдульцев и из того же семейства, к которому принадлежал тот Мальдоли, который подарил св. Ромуальду, основателю этого ордена, землю и угодие Камальдоли, именовавшееся в то время Мальдольским полем. В благодарность за эту бенефицию Дон Бартоломео написал потом много вещей для названного генерала и его ордена. Когда же наступила чума 1468 года во время которой, так же как это делали и многие другие, аббат сидел дома, не справляя треб, он начал писать большие фигуры, и, видя, что это у него выходит так, как ему хочется, начал выполнять кое-какие работы; и первой из них был св. Рох, которого он написал на дереве для ректоров аретинского братства и который находится ныне в приемной, где они собираются, и святой этот поручает Богоматери аретинский народ. На этой картине он изобразил площадь названного города и богоугодный дом этого братства, а также нескольких могильщиков, которые пришли погребать мертвых. Он написал также и другого св. Роха, равным образом на дереве, в церкви Сан Пьеро, изобразив город Ареццо в тогдашнем его виде, весьма отличном от теперешнего, и, наконец, еще одного, также написанного на дереве и гораздо лучше обоих вышеназванных, в приходской церкви города Ареццо в капелле Липпи, причем этот св. Рох — фигура прекрасная и редкостная, может быть, лучшая из всех когда-либо им написанных, а голова и руки его таковы, что более красивых и более естественных и быть не может. В том же городе Ареццо он написал на дереве в Сан Пьеро, обители братьев-сервитов, ангела Рафаила и там же написал портрет блаженного Якопо Филиппо из Пьяченцы.

Приглашенный после этого в Рим, он написал историю в капелле папы Сикста совместно с Лукой из Кортоны и Пьетро Перуджино, а по возвращении в Ареццо в капелле Гоццари, в Епископстве, — кающегося св. Иеронима, который худой и бритый, с глазами, пристальнейшим образом устремленными на распятие, и бия себя в грудь, отличнейшим образом показывает, насколько любовный жар, пылающий в этой истощеннейшей плоти, способен искушать девственность. И тут же он изобразил огромнейшую скалу, а также несколько гротов, между обвалившимися камнями которых написал несколько историй из жития этого святого, с весьма изящными большими фигурами. После этого в церкви Сант Агостино он написал для монахинь так называемого третьего ордена в одной из капелл фреску с изображением Венчания Богоматери, весьма одобренную и отлично выполненную, а ниже, в другой капелле, на большой доске — Успение с несколькими ангелами, прекрасно одетыми в тонкие ткани; и доска эта, написанная темперой, получила большое одобрение, и в самом деле выполнена она была с хорошим рисунком и отделана с тщательностью необыкновенной. Он же написал фреской в полутондо, что над дверями церкви Сан Донато в аретинской крепости, Богоматерь с младенцем на руках, св. Доната и св. Гвальберта, все — очень красивые фигуры. В аббатстве Санта Фьоре в названном городе его работы капелла, как войдешь в церковь через главные двери, в которой св. Бенедикт и другие святые выполнены им с болыиим изяществом, с хорошими приемами и с мягкостью. Равным образом написал он в одной из капелл Епископства усопшего Христа для Джентиле Урбинате, епископа аретинского, большого своего друга, с которым он почти постоянно жил в епископском дворце, а в лоджии изобразил самого епископа, своего викария, и сера Маттео Франчини, банковского нотариуса,читающего ему буллу; а также поместил там свой автопортрет и портреты нескольких каноников города. Для того же епископа он составил проект лоджии, расположенной между дворцом и епископством на одном уровне с церковью и дворцом, и посредине по поручению епископа поместил в виде капеллы его гробницу, где он должен был быть погребен после своей кончины ; и выполнил уже большую часть работы, но, будучи настигнутым смертью, оставил ее незавершенной, и, хотя завещал своему преемнику ее закончить, дальше она не подвинулась, как часто бывает с работами, которые кто-нибудь в подобных случаях завещает закончить после своей смерти. Для названного епископа аббат выполнил в старом соборе прекрасную и большую капеллу, но, так как существовала она недолго, подробнее говорить о не стоит.

Помимо этого он работал по всему городу в разных местах, как, например, в церкви Кармине, где выполнил три фигуры и расписал капеллу монахинь св. Орсины, а в Кастильоне д'Ареццо, в приходской церкви Сан Джулиано, написал темперой на дереве для капеллы главного алтаря образ, на котором изображены прекраснейшая Богоматерь, а также св. Юлиан и св. Михаил Архангел – фигуры, отлично выполненные и отделанные, главным образом св Юлиан, который, вперив свой взор в Христа на руках у Богоматери, видно, сильно терзается тем, что убил отца и мать. Равным образом немного ниже в одной из капелл его работы — дверцы, которыми раньше закрывался старый орган и на которых изображены св. Михаил, признанный вещью чудесной, и спеленатый младенец на руках у женщины, совсем как живой.

В Ареццо для монахинь делле Мурате он сделал роспись капеллы главного алтаря, которая получила, безусловно, большое одобрение, в Монте Сан Савино он соорудил насупротив дворца кардинала ди Монте табернакль, почитавшийся очень красивым, а в Борго Сан Сеполькро, там, где ныне Епископство, — капеллу, принесшую ему одобрение и величайшую пользу. Был дон Клементе человеком, талант коего был способен ко всяким вещам: помимо того что он был большим музыкантом, он собственноручно делал из свинца органы, а в церкви Сан Доменико он сделал орган из картона, который до сих пор сохранил мягкий звук и правильный строй; в церкви же Сан Клементе был еще один, также его работы, расположенный наверху, клавиатура же его была внизу, на уровне хора, — предусмотрительность несомненно прекрасная, ибо, так как по положению монастыря монахов там было немного, ему хотелось, чтобы органист мог и петь и играть. А так как аббат этот питал любовь к своему ордену, то, будучи истинным служителем, а не расточителем достояния Господня, он значительно улучшил сию обитель каменными постройками и росписями и, в частности, построил главную капеллу своей церкви и всю ее расписал, в двух же нишах по бокам ее он написал в одной св. Роха, а в другой св. Варфоломея, погибших вместе с церковью.